Дата 11 сентября ныне в массовом сознании ассоциируется исключительно с воздушной атакой исламских террористов на небоскребы Нью-Йорка и здание Пентагона. А ведь именно 11 сентября 1877 года - 125 лет тому назад - родился никто иной, как Феликс Эдмундович Дзержинский, профессиональный революционер с юных лет (сперва - польский социал-демократ, потом большевик), основатель и первый руководитель советской госбезопасности, крупный хозяйственник (нарком путей сообщения, глава ВСНХ), в последние годы - кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б). В советские времена об этом замечательном человеке было написано немало: и про "карающий меч революции", и про "горение в подполье и на царской каторге", и про борьбу с беспризорностью, и про вклад в восстановление страны после разрушительной гражданской войны. Все это справедливо. Но вспоминая во дни юбилея деятельность Дзержинского хотелось бы отметить главное - он был профессионалом.

За 74 года советскими органами государственной безопасности руководили 17 человек. Среди них попадались и крепкие специалисты, прошедшие большую школу в чекистских органах как, например, Серов или Чебриков, карьеристы-партработники, слепо выполнявшие любые, самые преступные приказы сверху как Ежов или Игнатьев, оперативно одаренные, но политически самоограничившие себя чекисты как Абакумов или Менжинский, на излете горбачевской эпохи был даже один предатель (Бакатин). Но настоящих профессионалов, всем своим нутром и складом характера, всеми своими личными качествами, всем своим умом как нельзя лучше соответствовавших должности шефа тайной политической полиции было только трое - Феликс Дзержинский, Лаврентий Берия, Юрий Андропов.

Первый из этой тройки - Феликс Дзержинский - внес наиболее значительный личный вклад в формирование основы советских органов госбезопасности, в создание концепции их деятельности и дальнейшего развития. На принципах Дзержинского и развивались структуры ВЧК - ГПУ - ОГПУ - НКВД - НКГБ - МГБ - МВД - КГБ. Когда на практике от этих принципов отходили, происходили тягчайшие нарушения социалистической законности, в которых Дзержинский, разумеется, лично никоим образом неповинен.

Главным в подходе Дзержинского к формированию вооруженного органа классовой защиты - ВЧК - являлся принцип концентрации полномочий. Феликс Эдмундович отошел от порочной практики царской России с ее несколькими спецслужбами, не столько выполнявшими свои функциональные обязанности, сколько конкурировавшими друг с другом. (Кстати, эту практику реанимировал Сталин в конце 40-х годов, а в 1953 ликвидировал Берия, а с 1991 года взяли на вооружение Ельцин и Путин.) В ВЧК по инициативе его первого председателя были сведены не только отделы, которые были созданы для борьбы с буржуазной контрреволюцией и антисоветскими организациями, но и стурктуры военного контроля (затем ставшие особыми отделами в войсках и на флоте), отделы по борьбе с черносотенным духовенством, экономической контрреволюцией и саботажем в промышленности и на транспорте, а с 1920 года - и внешняя разведка (иностранный отдел).

Не менее важен оказался и принцип концентрации функций. В отличие от Департамента полиции и иных подразделений царской охранки в органах ВЧК были сведены воедино не только агентурное и оперативно-техническое наблюдение, аресты и предварительное следствие, но и определение и исполнение наказания. Эта мера была оправдана условиями гражданской войны, а при переходе от ВЧК к ГПУ в 1922 году от этого отказались, сохранив однако институт Особого совещания при коллегии ГПУ, определявшего места и сроки ссылки, заключения в политизолятор и т.п.

Впервые в истории России органам государственной безопасности был придан не только административный аппарат с соответствующими хозяйственными структурами, но и войсковые подразделения в лице Частей особого назначения (ЧОН), а затем и пограничных войск и конвойной стражи РСФСР (кстати, ее первый руководитель Евсей Густавович Ширвиндт, дед известного артиста и нынешнего худрука московского Театра Сатиры, проработал на руководящих должностях в ГУЛАГе вплоть до своей смерти в 1958 году).

Во времена Дзержинского органы ВЧК полностью находились под контролем не партийных органов, а правительства - Совнаркома РСФСР, что сокращало возможности влияния местных партийных органов на текущую чекистскую деятельность, снижало возможности для злоупотреблений властью и коррупции. Даже если какие-то вопросы работы ВЧК рассматривались на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б), следует учесть, что из 5 его членов в 1919-21 годах 4 (Ленин, Каменев, Сталин, Троцкий) были руководителями Совнаркома, да и впоследствии вплоть до середины 20-х годов сохранялось похожее соотношение. Кампании же за усиление "партийного контроля над органами госбезопасности" всегда совпадали по времени с массовым произволом и беззакониями (1936-38 и 1951-53 годы) либо вели к снижению их дееспособности (в хрущевские времена). Да и главные нарушители социалистической законности и фальсификаторы следственных дел были как раз не воспитанные Дзержинским или его последователями чекисты-оперативники, а не владевшие никакими навыками кроме пыток и избиений и только что пришедшие в структуры ГБ партаппаратчики. Так было и при Ежове, и при Игнатьеве.

Кадровая политика Дзержинского обеспечила устойчивое функционирование ГБ на протяжении более чем двадцати лет. Практически все, как писал В. Маяковский в своем известном стихотворении, "солдаты Дзержинского" пали жертвой беззаконий и сталинского террора в 1937-38 годах (уцелели единицы, как, например, новый глава НКВД Лаврентий Берия, начальник финансового отдела (т.е. главбух) НКВД генерал-майор Лазарь Берензон или зам. наркома НКВД по ГУЛАГу генерал-полковник Василий Чернышев, если говорить о тех, кто начинал свою службу еще при Феликсе Эдмундовиче). Многие из них, кстати, до сих пор не реабилитированы.

Схема размещения территориальных подразделений госбезопасности, которая была подготовлена при непосредственном участии Дзержинского, действовала почти двадцать пять лет до февраля 1941, когда произошла первая серьезная реорганизация НКВД. Эта схема оказалась оптимальной, и уже в 50-е годы к ней вернулись вновь.

И наконец, твердая и безусловная позиция Дзержинского на соблюдение в полном объеме социалистической законности. Пока он возглавлял ВЧК или ГПУ, взять под арест члена РКП(б) можно было только с санкции коллегии ВЧК или ГПУ и с согласия руководящих партийных органов. Беспредел "ежовщины" был при нем просто немыслим.

Отдавая должное профессионализму Дзержинского, мы отдаем должное и тем его соратникам, без которых советская госбезопасности не стала бы той могучей и страшной для классовых врагов силой, особенно в первые десятилетия своего славного существования. Невозможно перчислить их всех, поэтому назовем лишь тех, кого в органы привел либо воспитал сам Феликс Эдмундович: Яков Агранов и Мирон Гай, Георгий Молчанов и Лев Миронов, Леонид Заковский и Генрих Ягода, Ефим Евдокимов и Александр Шанин, Артур Артузов и Абрам Слуцкий, Яков Петерс и Мартин Лацис, Станислав Мессинг и Игнатий Соснковский, Матвей и Борис Берманы, Соломон, Борис и Мария Бак, Иосиф Уншлихт и Василий Манцев, Иван Малкин и Яков Дейч, Владимир Стырне и Ромуальд Пилляр, Григорий Сыроежкин и Матвей Погребинский, Надежда Островская и Иосиф Блат, Соломон Мазо и Иван Кабаев, Артур Карлсон и Василий Корнев, Герман Матсон и Николай Алексеев, Александр Ольский и Лев Бельский. И многие - многие другие... Судьба их была трагична, как по-своему трагична была и судьба Дзержинского. И вместе с ними он и вошел в историю. В историю защиты пролетарской диктатуры. В историю пролетарской революции.

09 сентября 2002 г.

Владимир Соловейчик