|
Рыцарь революции Че
"У
каждого человека бывают моменты душевных порывов.
У Че таким порывом была вся жизнь".
Пабло Неруда
Когда его, захваченного в плен, раненного в ногу,
хладнокровно расстреляли в боливийской деревушке Ла-Игера, мне едва исполнилось
шесть лет. Услышал же я о нем впервые еще лет через десять - по телевизору шла
посвященная ему передача. Меня тогда поразили кадры с погибшим в бою Че Геварой
- полуобнаженным, с открытыми глазами и ранами на теле. Тот трагический и одновременно
прекрасный образ глубоко запечатлелся в моем сознании.. Взволновал меня и рассказ
ведущего о том, что мертвому Че отрубили кисти рук, сняли с лица гипсовый слепок
и отправили все это в Ла-Пас, а тело либо сожгли, либо тайно захоронили, дабы
его могила не стала местом поклонения. Я был так поражен, что захотел узнать
побольше об этом человеке. Мой интерес подогревался еще и тем, что эти события
происходили в далекой и экзотической для меня Латинской Америке - на земле,
открытой великим Колумбом, на родине древних индейских цивилизаций. Я постарался
прочесть все, что было опубликовано о Че Геваре на русском языке, а также те
его произведения, которые были переведены. Над письменным столом я повесил его
большой портрет.
Чем же меня притягивает этот латиноамериканский революционер,
один из символов XX века? В первую очередь - своими чисто человеческими достоинствами,
о которых рассказывали все близко знавшие его люди. Из них наиболее ценными,
на мой взгляд, являлись естественная скромность, высокий интеллект, доброта,
аккуратность в любом деле, трудолюбие, умение держать слово, смелость, самокритичность,
способность к самопожертвованию, железная воля, внешняя привлекательность.
Нечасто в истории человечества рождались личности такого масштаба, сочетавшие
в себе сразу столько положительных качеств, благодаря которым Эрнесто Гевара
де ла Серна с коротким, но емким прозвищем Че снискал любовь и уважение всех
честных и прогрессивных людей своего времени.
Этого молодого, среднего роста аргентинца, черноволосого,
с красивым романтически-бледным лицом, обрамленным клочковатой бородкой, неизменно
облаченного в военную форму цвета хаки и высокие армейские ботинки, встречали
овациями и на первой конференции ЮНКТАД в Женеве, и в Нью-Йорке на XIX сессии
Генеральной Ассамблеи ООН, где его страстное выступление поистине произвело
эффект "разорвавшейся бомбы". И, конечно же, как друга принимали его
в странах социалистического лагеря и "третьего мира", куда он приезжал
с официальными визитами. При этом многих поражали политическая открытость
Че Гевары и то, что, являясь одним из высших руководителей кубинского государства,
он был необычайно прост в общении, любил пошутить, отвечал на любые, даже самые
острые и коварные вопросы, и его большие карие глаза то лукаво искрились, то
пронзали собеседников насквозь. И еще одно качество этого удивительного человека
отмечали его современники - он умел заражать своей убежденностью других.
Когда Че Гевара был назначен директором Национального
банка Кубы, он первым делом сократил до минимума полагавшееся ему жалованье.
Занимал он небольшую квартиру с предельно скромной обстановкой, ведя, по сути,
спартанский образ жизни, составлявший органичную часть его мировоззрения революционера.
Че искренне считал, что "влиятельные лица, имеющие то, чего не имеет народ,
являются худшими очернителями революции, убивающими веру в нее".
Возглавляя министерство промышленности, Че Гевара
лично участвовал во многих тяжелых работах, трудясь и питаясь вместе с простыми
людьми. Его можно было видеть на сафре - с мачете в руке или за штурвалом комбайна,
на стройках - месившего бетон или укладывавшего кирпичи, в глубоких шахтах и
в трюмах кораблей под разгрузкой в Гаванском порту... Много ли найдется министров,
способных поступать подобным образом? Че считал, что руководитель должен быть
всегда в контакте с массами, что позволяет ближе узнать проблемы повседневной
жизни. Являясь на Кубе инициатором движения за добровольный (коммунистический)
труд, Че Гевара работал даже по выходным, а в редкие свободные от общественных
и государственных дел часы занимался самообразованием, много читал, писал, играл
в шахматы.
Все это поражает еще больше, когда узнаешь, что он
с раннего детства страдал астмой, сильные приступы которой душили его постоянно,
особенно досаждая во время партизанских боев на Кубе, а позднее - в лесах Конго
и Боливии. Однако никакой недуг не мог сломить этого одержимого борца, одухотворенного
романтика, в котором, по словам Фиделя Кастро, "объединились человек высоких
идей и человек действия". Масштабностью мышления Че Гевара был сродни титанам
эпохи Возрождения, и он был настоящий пламенный революционер, безо всякой иронии
и кавычек, ибо постоянное горение являлось его сутью...
Существуют различные мнения о том, почему Че Гевара
тайно покинул Кубу и с горсткой единомышленников отправился в Боливию делать
социалистическую революцию. Например, известный кубинский оппозиционер и писатель
К.А.Монтанер в книге "Накануне краха" пишет: "Как только Че
осознал, что идея "нового человека" неосуществима и что он сам потерпел
поражение в реализации задач правительства, он бросился сражаться с ветряными
мельницами. Но это была новая попытка уйти в новую утопию. Она завершилась трагически".
Авторитетный российский латиноамериканист Н.С. Леонов, хорошо знавший Че, считает,
что, наоборот, не сомневаясь в окончательной победе кубинской революции, Гевара
отправился в Боливию, чтобы там, в глухом районе Ньянкауасу, граничащем с Аргентиной,
собрать и подготовить боевую группу, подобно тому, как Фидель Кастро готовил
в Мексике экспедицию на Кубу. Аргентина, а не Боливия была, по мнению Леонова,
целью Че, ибо он очень хотел, чтобы и на его первой родине восторжествовали,
наконец, свобода и социальная справедливость. У Че, как известно, была собственная
"теория очага", согласно которой Боливия, расположенная в центре
Латинской Америки, должна была стать детонатором континентальной революции,
направленной против господства империализма янки.
Определенную роль в отъезде Гевары с Кубы сыграло
и то, что после неудачного "экспорта революции" в Конго и публикации
на Кубе его прощального письма, в котором он отказывался от кубинского гражданства,
но обещал унести с собой на новые поля сражений революционный дух кубинского
народа, Че уже по чисто моральным соображениям не мог оставаться на острове
Свободы. К тому же он обещал с высокой трибуны ООН, обращаясь ко всему миру:
"Когда придет время, и если это будет необходимо, я с готовностью отдам
жизнь за освобождение любой из латиноамериканских стран". И как человек
слова он должен был выполнить обещанное.
Поклонник Канта и Швейцера, страстный любитель поэзии,
шахмат и животных, этот бледнолицый аргентинец, врач по профессии, взяв на себя
роль творца истории, считал своей миссией давать старт революционным процессам
в мире. Его нетерпение, радикализм, вероятно, объясняются естественным желанием
успеть сделать как можно больше, ведь человеческая жизнь так коротка, а на
Земле еще столько несправедливости, с которой нужно упорно бороться, часто
с оружием в руках, ибо непротивление злу насилием дает злу возможность безнаказанно
расправляться с добром. И поэтому, каким бы талантливым организатором и неутомимым
тружеником ни был Че Гевара, мирное строительство было не его стезей. Он был
прежде всего солдатом, воином, рыцарем свободы и справедливости, на красном
щите которого был выбит девиз: "Вперед - до победы!". Че иронично
сравнивал себя с Дон Кихотом, однако "скромному кондотьеру XX века"
приходилось сражаться отнюдь не с ветряными мельницами. У него был вполне реальный
и мощный противник - американский империализм, железную хватку которого он
смог ощутить еще во время революционных событий в Гватемале. Однажды на вопрос
советского поэта Евгения Евтушенко, почему он стал революционером, Че Гевара,
глядя в глаза собеседнику, ответил: "Голод - вот что делает людей революционерами.
Или свой, или чужой. Но когда его чув-ствуют, как свой". Так мог сказать
только настоящий гуманист, человек, обладавший поистине "всемирной отзывчивостью".
Вот почему у меня вызывает одновременно восхищение и понимание поступок Че,
когда он, оставив на Кубе практически все - высокий пост, семью и друзей,
- ради освобождения и благополучия других народов добровольно обрек себя на
новые лишения, опасности и возможную гибель.
Че Гевара не боялся смерти, с раннего детства преследовавшей
его. Он считал, что для революционера "смерть - обычное дело", что
идея, ради которой он борется, стоит собственной жизни. И он не мог не погибнуть,
ибо люди, вызывающие огонь на себя, а на крутых виражах истории, в столкновениях
миров и формаций "действуют согласно своим взглядам и, несомненно, живут
согласно своим убеждениям", редко остаются в живых. Че Гевару убили потому,
что очень боялись его. Однако те, кто явно или тайно приложил руку к его гибели,
добились обратного эффекта. Альберто Гранадос, старый аргентинский друг Гевары,
с которым он еще в юности странствовал по Южной Америке, постигая суровые реалии
жизни, говорил по поводу гибели Че: "Хорошая смерть - не бесполезная смерть".
И действительно, красивый, героический уход завораживает, а мученический венец
нередко превращает человека в икону и символ. А для национального героя Кубы,
прекрасного поэта и революционера Хосе Марта, воспринимавшего жизнь великой
личности как "подвиг творчества", смерть - выстраданная, подвижническая
означала высшую форму жизни, когда человек превосходит свой земной удел и прорывается
в идеальный способ бытия. Он с юных лет моделировал тот высший акт, который
именовал "созидательным часом смерти" - смерти "прекрасной и
полезной, необходимой, смерти как торжества жизни". Именно такой и бьша
смерть команданте Эрнесто Че Гевары! Она вызвала резонанс во всем мире, особенно
в его родной Латинской Америке, побудив многих молодых людей к активной борьбе
за свободу и социальную справедливость. По воздействию на умы и сердца Гевару
нередко сравнивали с Христом, называя его "латиноамериканским страстотерпцем",
изображая в виде иконы и считая носителем революционного эсхатологизма, принявшего
в свои руки с пальцами пианиста сверкающий меч Спасителя. Общее у них действительно
есть, особенно в морально-этическом подходе к жизни и приоритете самопожертвования.
Однако, Христос знал, что после распятие ему предстоит воскрешение. А Че понимал,
как мне кажется, что, если погибнет, то никогда не воскреснет физически -
и все же решительно шел навстречу своей судьбе!
Не только сама смерть, но и то, как держался Че,
находясь в руках врагов, не может не вызывать восхищения. Приведу один эпизод.
Посланец штаба дивизии подполковник Селич, безрезультатно допрашивавший Че
в здании школы в Ла-Игере, с издевкой сказал ему: "Вы должны хорошо выглядеть.
Много людей жаждут сфотографировать вас. А что, если мы вас побреем?" -
и попробовал ухватить пленника за бороду. Гевара спокойно отвел в сторону руку
Селича, пронзив его таким взглядом, что тот попятился и молча вышел из комнаты.
Да и вообще многие из тех, кому пришлось тогда сражаться против Че, впоследствии
стали говорить и писать о нем с явным уважением. Не в том ли заключено подлинное
величие человека-борца, перед которым вынуждены преклоняться даже его враги!
О Геваре положительно отзывались такие выдающиеся писатели и ярые антикоммунисты,
как аргентинец Хорхе Луис Борхес, мексиканец Октавио Пас, перуанец Марио Варгас
Льоса, признавший в эссе "Смерть Че Гевары" следующее: "...есть
в его личности и в его историческом образе нечто, что всегда будет вызывать
уважение и симпатию, сколь чуждым бы ни был для нас его образ действий... Может
быть, это происходит оттого, что Че потерпел поражение, что он погиб... до
конца сражаясь за свою идею? Бесспорно, это так. В жизни вообще редко приходится
встречать людей, которые говорят то, что думают, и делают то, что говорят;
особенно редко такие люди встречаются в политике, где двуличие и цинизм являются
обычным делом и, более того, непременными средствами достижения успеха...".
Трудно не согласиться с Льосой, однако перуанский
прозаик ошибался, утверждая в том же эссе, что "легендарный команданте...
стал в наше время полузабытым персонажем, который никого не интересует и никого
не волнует, чьи идеи окаменели в книгах, не находящих своего читателя, и облик
которого едва проглядывает на страницах современной истории, задвинувшей его
в глубины памяти, где свалены в кучу третьестепенные фигуры ее некогда величественного
пантеона". Ошибочность этого суждения доказывает хотя бы то, какой широкий
резонанс в мире вызвало обнаружение в июле 1997 г. в Боливии подлинного места
захоронения Че Гевары и его соратников. После тщательной экспертизы останки
Че с подобающими почестями были перевезены на Кубу и к 30-летию со дня его
гибели торжественно помещены в специальный мавзолей в центре великолепного
мемориального комплекса в Санта-Кларе, посвященного Героическому партизану.
Есть теперь на Земле место, куда со всего мира могут приехать почитатели этого
великого человека и с благоговением склонить голову перед его священным прахом...
Вообще на Западе в последнее время личность Че вновь
вызвала огромный интерес. В канун 30-летия со дня его гибели было издано немало
объемистых томов, посвященных его жизни, на экранах появились документальные
и художественные фильмы. Че снова вошел в моду, как в бурные 60-е годы, когда
он был признанным кумиром левой молодежи и вообще всех, недовольных капиталистическим
миропорядком. Правда, теперь его благородный образ, к сожалению, до предела
коммерциализировали, изображая на всевозможных товарах ширпотреба. что вызывает
справедливое возмущение его искренних поклонников и родных. Но с другой стороны,
это лишний раз свидетельствует о том, что далеко не все так гладко и благополучно
в этом хваленом "свободном мире", если среди значительной части
его обитателей продолжает пользоваться популярностью самый что ни на есть настоящий,
убежденный и активный коммунист. Это еще раз наглядно подтверждает, что великая
социалистическая идея, вопреки злорадным пророчествам о ее крахе, по-прежнему
жива, действует, набирает силу, а значит, духовно жив и тот, кто был и остается
одним из ее самых ярких носителей - команданте Эрнесто Че Гевара. На мой взгляд,
великие идеи и учения должны попадать не в руки бездумных проходимцев и жестоких
властолюбцев, а высоконравственным, умным, смелым и гуманным людям. Таким,
каким и был Че Гевара, свято веривший в "новое общество, где человек должен
быть в центре общественной жизни, а не в подчинении у власти, которая создает
законы". Варгас Льоса заметил точно: "В Че ощущалась внутренняя независимость
от власти и даже презрение к ней". Однако считать Гевару анархистом тоже
было бы неправильно. Скорее всего, он просто обладал способностью различать
ту коварную грань, за которой искренний борец, оказавшийся у кормила власти,
начинает обрастать чешуей дракона. Не могу согласиться и с теми, кто называет
Че террористом, ибо на этот счет у него есть довольно четкое высказывание: "Терроризм
- негативная форма, которая никоим образом не дает желаемого результата и может
побудить народ действовать против самого революционного движения". Конечно,
ему приходилось убивать людей - во время партизанских боев или расстреливая
военных преступников в крепости Ла-Кабанья, - но он был категорически против
бессмысленного кровопролития и тем более против гибели ни в чем не повинных
мирных граждан. Сражаясь в горах Боливии в тяжелейших условиях, Че не разрешал
бойцам своего отряда стрелять без особой надобности, а пленных боливийских
солдат и офицеров после допроса приказывал отпустить. Не укладывавшийся в какие-то
определенные рамки, Че Гевара был человеком, который, по словам Фиделя Кастро,
"был готов пролить свою благородную кровь за судьбу любого народа непосредственно,
не колеблясь". Еще в октябре 1962 г., обращаясь к кубинской молодежи, он
утверждал: "Долг каждого молодого коммуниста быть главным образом гуманным,
до такой степени гуманным, чтобы приблизиться к лучшему в человеке, очищать
лучшее в человеке работой, учебой, упражнениями в постоянной солидарности с
народом и со всеми народами мира; развивать чувство, чтобы ощутить тревогу,
когда где-нибудь в мире убивают человека, и быть взволнованным, когда где-либо
поднимается новое знамя свободы". В отличие от многих свободу Че понимал
не как вседозволенность и анархию, а как деятельность, превращающую объективно
возможное в реальное, способствующую обретению достоинства и благополучия отдельной
личностью и народом в целом.
Призывавший, "живя в реальном мире, стремиться
к невероятному", Гевара, наверное, был в какой-то степени утопистом, и,
конечно же, его излюбленная идея формирования "нового человека",
чье мировоззрение зиждилось бы на морально-этических нормах и марксистских принципах,
не могла осуществиться, как ему хотелось, в течение жизни одного-двух поколений.
Однако без этого возвышенного стремления к совершенному Человеку, к идеальному
обществу, к тому, что христиане называют царством небесным на земле, теряется
смысл существования самого человеческого рода. И пока лучший мир добра и света
не создан, пока еще остаются на планете несправедливость, нищета, ложь и угнетение,
до тех пор будут и должны появляться на ней такие самоотверженные борцы за счастье
людей, как команданте Эрнесто Че Гевара - человек, чья недолгая, но яркая
жизнь была одним душевным порывом.
|
rpk@len.ru
