Наступившая пора некоего политического затишья - сезонные факторы в нашей жизни пока еще никому не удалось отменить - позволяет в спокойной обстановке подумать о ситуации, которая сложилась в лагере антипрезидентской оппозиции, о некоторых политических итогах прошедшего полугодия и - главное - о дальнейших путях и перспективах российских левых. Находясь в гуще политических столкновений в Петербурге, свои наблюдения, выводы и соображения я, естественно, буду строить исходя из опыта северной столицы: ситуация в ней, конечно же, отличается от "среднероссийской", но по ряду признаков можно предположить, что развитие событий на берегах Невы опережает схожие процессы по стране в целом, а, стало быть, может послужить некоей матрицей для анализа и прогноза уже не только в региональном, но и в общероссийском масштабе.

От ПГС - к ОГФ: кризис либералов, самоизоляция коммунистов

Создание на пике массовых протестных выступлений в связи с "монетизацией льгот" координационного совещания оппозиционных партий и движений, поддержавших вышедших на улицы тысячи питерцев и принявших активнейшее участие в дальнейшей "политизации" стихийных протестов, безусловно явилось своевременным шагом в нужном направлении. "Петербургское гражданское сопротивление" (ПГС) сыграло не только важную организующую роль в массовых акциях января - февраля, но и всерьез напугало городские власти, оказавшихся перед перспективой достаточно мощной и опирающейся на массовую поддержку беспартийных граждан "право-левой коалиции". Временами казалось, что перед Матвиенко, Лобко, Тюльпановым и прочими "столпами" городской исполнительной и законодательной власти замаячил призрак киевского Майдана... Наличие в составе ПГС "трехзвенной конструкции" - радикально антипутински настроенное "демократическое крыло" либерального лагеря ("Яблоко", "Гражданский союз", "Солдатские матери" и др.) и близкая им в своем неприятии правящей бюрократии - не столько даже идеологически, сколько психологически, эстетически - НБП, с одной стороны, КПРФ и союзная ей РКРП-РПК, с другой, и непартийные социально ориентированные гражданские движения (Лига избирательниц, Движение гражданских иницитив (ДГИ), Комитет единых действий в защиту социально- трудовых прав граждан, "Народная солидарность" и др.), с третьей, - обеспечивало не только "солидность", но и устойчивость этому консультативному совещанию: ни одна из трех сил в нем не доминировала. Статус консультативного совещания, собирающегося для координации совместных действий, позволял избегать дополнительных трений по политико-идеологическим вопросам, хотя полностью без дискуссий и конфликтов не обошлось.

Спад массовой активности, отчетливо наметившийся уже к началу февраля, поставил под вопрос дальнейшее существование ПГС в прежнем виде. Действительно, если в акциях протеста участвуют в основном члены и сторонники тех или иных партий и политизированные граждане, если нет притока свежих сил, которым надо показать пример "единства и сплоченности всей настоящей оппозиции", то возникает вопрос: а не проще ли партийным вождям "пиарить" себя и свои организации на собственных митингах, да и опасность потерять контроль над своими сторонниками, поддавшимися эйфории единых действий и объединения, существенно снижается.

Именно подобными соображениями, похоже, руководствовались функционеры питерского горкома КПРФ, покинув в конце февраля ПГС тихо, "по-английски", без официального разрыва. Еще раньше - в конце января - фактически отказалось от полноправного участия в ПГС и руководство РКРП-РПК, впрочем, в отличие от КПРФ, в гораздо меньшей степени проявившее себя в ходе январских протестов.

Самоизоляция коммунистов не пошла им на пользу: шанс использовать подъем масс для закрепления протестной волны и дальнейшего наступления на власть был ими однозначно упущен. Не было предпринято практически никаких реальных шагов в сторону формирования альтернативных Смольному "народных органов власти", пусть даже на уровне общественного самоуправления, самоорганизации граждан для хотя бы минимального контроля за действиями чиновников и депутатов. Как следствие не произошло ни качественного прироста членской базы, ни усиления позиций в протестном движении, ни информационного прорыва. Фактически к лету все вернулось на круги своя - те же проблемы, те же заботы, те же люди. Та же ориентация на выборы, на проводимые по традиционному сценарию митинги, на попытки кулуарно договориться со Смольным по тем или иным частным вопросам. Характерно в этой связи заявление депутата ГосДумы и первого секретаря ЦК РКРП-РПК Виктора Тюлькина: на встрече с Матвиенко 13 июля он "заявил, что фракция коммунистов готова поддержать все проекты, которые касаются большинства не очень породистых наших людей" ("СПб строительный еженедельник", 18.07.2005, стр.8). Комментарии здесь, как говорится, излишни, хотя любопытно было бы узнать, насколько разделяет подобные подходы руководство фракции КПРФ, по списку которой уважаемый Виктор Аркадьевич обрел депутатский мандат? Можно напомнить и о поведении многих руководителей КПРФ и РКРП-РПК во время демонстрации 1 мая, бросивших на произвол судьбы своих товарищей по январским протестам: пока колонна ПГС пробивалась "с боями" на Дворцовую площадь, вожди традиционных компартий вместе с официальными профсоюзами бодро изрекали речи "за людей труда и за рабочее дело", пальцем о палец не ударив в защиту заблокированных милицией коллег.

Впрочем, уход из ПГС коммунистов оказался весьма на руку либеральному крылу будущей коалиции, особенно находившимся за кадром формально непартийным и неполитическим структурам, обеспечивавшим финансовое, медийное и технологическое сопровождение антипутинских и антиматвиенковских проектов, причем задолго до возникновения ПГС. Рассматривая массовые акции протеста и деятельность оппозиции в целом как своебразное средство если и не поменять власть - умные люди отдают себе отчет, что пока это нереально, - то по крайней мере вытянуть из чиновников Смольного какие-либо преференции для развития собственного бизнеса, структуры такого плана были изначально заинтересованы использовать левых как "массовку", "пехоту" для того или иного варианта "оранжевой революции" (как показал опыт НБП в Питере, задача вполне решаема) либо - в случае неудачи - максимально мягко и корректно отодвинуть их в сторону от принятия сущностных решений.

Однако, даже после ухода коммунистов из ПГС полной гегемонии либералов и - главное - стоящих за ними структур не получилось. Консультативное совещание осталось по-прежнему идеологически разнородным, а отсутствие - в условиях спада протестной активности - притока свежих сил собственно в ПГС поставило крест на идее "расширения коалиции на районный и муниципальный уровень". Выяснилось, что справедливое недоверие даже оппозиционно настроенных граждан ко всем без изъятия политическим партиям, отнюдь не означает желания вступить в "непартийный ПГС".

В ситуации организационного кризиса либеральной части ПГС, усугубленного провалом всех инициатив по созданию т.н. "объединенной демократической партии", и появилась выдвинутая Гарри Каспаровым идея по созданию "Объединенного гражданского фронта" (ОГФ). С учетом того, что речь идет не о партии и вообще не о структуре под выборы, с учетом того, что на самого Каспарова влиять со стороны гораздо труднее, чем на традиционных либеральных политиков, ОГФ фактически может перехватить нишу, которую изначально - по замыслу организаторов - должно было бы занимать либеральное крыло ПГС, особенно в условиях идейно-политического его доминирования в ПГС после ухода КПРФ и РКРП-РПК. Появление ОГФ и неизбежная его последующая раскрутка ставят под вопрос политическое будущее либерального крыла ПГС и союзных ему организаций.

По "белорусскому варианту"

Возможными вариантами действий в этой ситуации могли бы быть либо переход всей радикальной антипутинской и антиматвиенковской оппозиции в ОГФ - по ряду вышеизложенных причин сейчас нереальный, - либо решительный поворот к социально протестной активности, даже если эта деятельность и выглядит внешне как "теория малых дел". Подобная активность беспартийных жителей постепенно приносит свои плоды и даже в условиях общего спада социально-протестной волны, усугубляемого сезонными факторами (лето - отпуска, дачи, пляжи!), способна заставить власти изрядно понервничать. Вспомним хотя бы, для примера, реакцию г-жи Матвиенко и ее камарильи на массовую кампанию жителей Васильевского острова против авантюрных планов по "намыву новых территорий"!

Другое дело, что во власти тоже не дураки сидят - стремясь сбить накал недовольства горожан, Смольный и его лакеи активно разыгрывают карту "партийных дрязг": против "Единой России" и ее союзников, занятых-де "позитивной работой во благо" (при этом, во чье конкретно благо, чиновники и обслуживающие их господа законодатели, политтехнологи и журналисты предпочитают умалчивать), борются, оказывается, не жители, а некие "кочующие группы политактивистов", "либералы - против "Родины" и Родины" (дословная цитата из депутата Барканова), ДГИ - это якобы "коммунистическая организация на базе одного из осколков КПРФ" (последняя "новость" особенно интенсивно распространяется на территории ряда муниципальных образований Калининского района, где ДГИ сейчас ведет кампанию в защиту зеленых зон вдоль Пискаревского проспекта), "либералы и нацболы воюют с Генеральным планом, чтобы досадить властям и политическим конкурентам" и т.д. и т.п. Чтобы выбить этот козырь из рук наших противников, есть только один путь - организация широкого общегражданского протеста, без выпячивания тех или иных политических сил. Это - путь сложный, длительный, трудоемкий, психологически дискомфортный для многих политических активистов.

Гораздо проще постоянное проведение разного рода малочисленных, но весьма и весьма внешне эффектных акций по любому политическому поводу. Акций, в которых зачастую содержательная сторона отходит в тень по сравнению с "технологическими изысками" организаторов, крутым перформансом и прочими элементами театральщины, с неизбежным задержанием организаторов или всех участников. Социальная суть всех наших требований постепенно размывается, на первый план выходит форма. Критика буржуазной системы как главной причины всех несраведливостей и беззаконий, равно как и ее символов, уступает в перформансе свое место "арту", зло и справедливо высмеивающему конкретно Путина или Матвиенко, но зачастую в личном качестве, вне связи с выдвинувшим их правящим классом, породившей их системой экономических и общественных отношений. Впрочем, подобная "персонификация", сопровождаемая - вполне сознательно - уходом от анализа классового характера нынешнего режима и причин, именно такой тип режима породивших, вообще характерна для либеральной критики "путинской вертикали".

Фактически в последние пару месяцев мы наблюдаем постепенное перерождение ПГС в некий, условно говоря, аналог белорусской антилукашенковской оппозиции, где есть и левые, и правые, и националисты, и аресты, и избиения протестующих, и даже - на заднем плане, редко цитируемая российскими СМИ - справедливая критика антирабочей, антипрофсоюзной, враждебной интересам людей труда политики Лукашенко. Другое дело, что тон в этой компании задают либералы и их зарубежные спонсоры, концентрирующие внимание на личности Лукашенко и пары-тройки его наиболее одиозных приспешников, успешно нивелирующие социальную компоненту в критике белорусского режима и тем самым сужающие потенциальную базу протестного движения в угоду более приемлимому для них политическому характеру "объединенной оппозиции".

К тому же постоянное проведение несанкционированных акций с неизбежными задержаниями их организаторов и участников психологически приучают население, общественное мнение, журналистов к самому факту "ареста оппозиционера". И никто не видит в этом ничего чрезвычайного! Случись теперь что-либо впрямь серьезное, как это было при разгоне митинга 18 мая 2003 года на Марсовом поле или в ходе задержаний 18 января уже этого года, реакция граждан и СМИ будет не такой острой и оперативной. "Фактор привыкания" - налицо, и это на руку - власти.

Грядущие перспективы

Все вышесказанное не означает, что проект "объединения антипутинских сил" окончательно изжил себя, и оставшимся в ПГС левым надо хлопнуть дверью или же свести свое участие до минимума, а в иных регионах страны не входить в подобные союзы или коалиции. Отнюдь. Другое дело, что необходимо трезво отдавать себе отчет в том, для чего мы вступаем в подобные объединения.

Помимо координации акций протеста и организации совместных действий с НБП, либералами, социал-демократами, традиционными компартиями, должна решаться и задача привлечения к оппозиции беспартийных, если можно так выразиться, "мало политизированных" граждан. Это - не только главный кадровый ресурс российского левого движения, но и залог его обновления, преодоления на новом витке развития слабостей и ограниченности, присущей КПРФ, РКРП-РПК и другим наследникам лучших традиций КПСС (худшие, как известно, унаследовала "Единая Россия"). Если мы и впрямь хотим создать современное левое движение нового типа (то есть свободное от всех "родимых пятен" бывшей КПСС), то необходимость поиска новых форм, в т.ч. и новых форм взаимодействия с союзниками, очевидна.

Конечно, вопрос о союзниках и "попутчиках", о применимости в условиях современной России сталинской модели "народных фронтов" или "антифашистских коалиций" достаточно сложен, дискуссионен, не проработан в полной мере ни одной из отчественных левых организаций. Впрочем, и зарубежные левые силы здесь нам вряд ли смогли бы помочь. Выскажу крамольную мысль: нетворческое, слепое, чисто догматическое следование учению о гегемонии, выработанному выдающимся марксистом Антонио Грамши, привело Итальянскую компартию сперва к теории "исторического компромисса" с либеральными силами, а затем - вполне закономерно - на свалку истории. Всесторонний анализ взаимоотношений, коалиций и единства действий либералов и марксистов, буржуазных демократов и левых - тема настолько сложная и многогранная, что в рамках данной небольшой статьи рассмотреть этот вопрос нереально.

Разумеется, в подобных коалициях в руках либералов сосредоточены основные ресурсы - финансовые, масс-медийные, политтехнологические, зарубежные связи. Они несопоставимы даже с возможностями КПРФ, не говоря уже о более мелких группах и организациях или непартийных гражданских движениях. Лишь один пример, притом не самый "затратный": "По слухам, за последние несколько месяцев в новый молодежный проект Яшина (Илья Яшин - лидер молодежного "Яблока", речь же идет о проекте "Оборона" - прим. авт.) было вложено от трехсот до пятисот тысяч долларов" ("Московские новости", 22-28.07.2005, стр.6). Поэтому задача левых в такого рода тактических союзах не сводится к простому участию в качестве "массовки" или же "декорации". Наше участие видится не только в совместной компании против режима личной власти, за буржуазно-демократические свободы. У нас есть и собственные цели: поиск потенциальных сторонников и союзников для следующего этапа борьбы - за социалистическое переустройство общества; подготовка и обучение наших людей - месяц практической деятельности бок о бок с союзниками и партнерами дает для политического роста и овладения навыками современной политической борьбы в сто раз больше, чем годы изучения теории в качестве "марксиста-надомника"; резкое расширение сферы наших контактов и связей.

Руководствуясь подобными подходами, мне кажется, мы сможем использовать любой тактический союз на пользу нашему общему делу, а, значит, и интересам нашей страны, интересам трудящегося большинства ее граждан. А "коалицией на вырост" для левых вполне может стать постепенно формирующаяся координационная структура, где в едином строю могут вместе работать и координационные советы протестных действий, и классовые профсоюзы, и независимые рабочие организации, и разного рода марксистские организации и группы, и левые интеллектуалы наподобие Бориса Кагарлицкого. Такого рода левая коалиция вполне сможет найти общий язык и с либералами в борьбе за общедемократические ценности, и установить партнерские отношения с подлинными патриотами в борьбе за настоящую - не на уровне путинской риторики - независимость нашей страны, и привлечь к борьбе за реальные интересы трудящихся и социальную справедливость советских традиционалистов. Дел хватит для всех.

26 июля 2005 г.

Владимир Соловейчик