Обращаясь мыслью к опыту революционеров прошлого, нам никак не обойти великий и одновременно трагический опыт международного коммунистического движения. Этот опыт нужен нам не как предмет для исторических штудий, хотя важно и это, но, в первую очередь, как урок на будущее. Мало в ком из лидеров коммунистов прошлого века воплотились все драматические противоречия движения, как в фигуре венгерского руководителя Яноша Кадара.

Два товарища

Сто лет тому назад, 26 мая 1912 года, в вольном городе Фиуме (ныне это - хорватская Риека) работавшая служанкой полусловачка-полувенгерка Борбола Черманек родила внебрачного ребёнка. Это был сын солдата австрийской армии Яноша Крецингера, который своим кровным отцом признан не был и получил при регистрации рождения имя "Джованни Черманек". В 1918 году монархия Габсбургов рухнула. Шестилетний Джованни перебрался вместе с матерью в Будапешт. В возрасте 14 он оставил школу и стал работать по найму. Через два года юноша выиграл открытый шахматный турнир профсоюза парикмахеров и получил в подарок венгерский перевод "Анти-Дюринга". Книга Энгельса не просто пробудила у него интерес к марксизму, она изменила весь строй мышления и привела Яноша Черманека (он стал называть себя на венгерский лад) в 1931 году в ряды запрещённых коммунистических организаций. В его деятельности были аресты и тюрьмы, подполье и голодовки - обычная судьба венгерского коммуниста в условиях хортистской диктатуры. Скрываясь от полиции, он и получил свой первый подпольный псевдоним "Барна" ("Шатен"), а после освобождения страны от нацистов и выхода Компартии из подполья взял фамилию "Кадар" ("Бондарь").

В те же годы вышли на историческую сцену и два старших товарища Яноша по коммунистическому движению - Матьяш Ракоши и Имре Надь, каждый из которых сыграет свою весомую роль в том, что можно назвать "человеческой трагедией коммуниста Кадара". Оба они в годы первой мировой войны попали в русский плен. Матьяш Розенфельд, взявший себе псевдоним "Ракоши", в 1918 году вернулся на родину, где входил в правительство Венгерской советской республики. Затем работал в Москве, будучи одним из секретарей исполкома Коминтерна, чьё мнение ценил Ленин, а в 1924 году был направлен на нелегальную работу и пятнадцать лет, до переправки в СССР в октябре 1940 года в обмен на захваченные царскими войсками в 1849 году венгерские знамёна, провёл в каторжной тюрьме. Имре Надь после участия в Гражданской войне в Забайкалье в рядах Красной Армии, как и товарищ Ракоши, вернулся в Венгрию, отсидел три года в тюрьме, и в 1930 году эмигрировал в СССР.

В 1989 году были извлечены из архивов документы о связях Надя с советскими органами госбезопасности. Документы отнюдь не являются подделкой и в общем не оставляют сомнений в причастности Надя к агентурной разработке некоторых из тех венгерских коммунистов-эмигрантов, которые в 1937-1938 годах стали жертвами сталинских репрессий. Между тем, российский дипломат и исследователь Валерий Мусатов, много лет посвятивший изучению Венгрии в новейшее время, приводит в качестве неоспоримого свидетельства собственноручно написанную 20 марта 1940 г. автобиографию Надя, где чёрным по белому написано: "С НКВД я сотрудничаю с 1930 г. По поручению я был связан и занимался многими врагами народа" ("Восточный блок и советско-венгерские отношения. 1945-1989 годы", СПб, изд. "Алетейя", 2010, стр. 129). Добровольное сотрудничество Имре Надя с органами увенчалось актом формальной вербовки 17 января 1933 года с присвоением агентурного псевдонима "Володя". Агент "Володя" потрудился на славу: в 1937-38 годах способствовал аресту венгров - сотрудников Института мировой экономики, а в апреле и июне 1940 года составил два списка "антисоветских, террористических и неисправимых элементов" из числа эмигрантов (Владислав Хеделер, Штеффен Дицш, "1940 - счастливый год Сталина", М., РОССПЭН, 2011, стр. 124). Одновременно с освобождением Матьяша Ракоши тесно связанный лично с Лаврентием Берия и Георгием Маленковым (секретарём последнего по вопросам Коминтерна Надь и работал) "Володя" получил задание следить за своими соотечественниками в эмиграции. Ракоши не вполне доверяли, памятуя то, что в начале 20-х годов по делам Коминтерна он плотно общался не только с Лениным и Молотовым, но и с Троцким, Зиновьевым, Бухариным. Масштабы деятельности агента "Володи" в тот период можно предположить по данным, обнародованным не так давно венгерской исследовательницей Каталин Петрак. Верховный Суд СССР в 1955-56 годах реабилитировал 17 венгерских политэмигрантов. Процесс был продолжен, и к началу 1989 года их число составило 56 человек. Тогда же Институт Истории партии подготовил аналитическую записку, в которой просил начать процесс реабилитации 261 человека ("Восточный блок и советско-венгерские отношения. 1945-1989 годы", СПб, изд. "Алетейя", 2010, стр. 66).

Агенты и кадры

После освобождения Венгрии Красной Армией венгерские коммунисты медленно, но верно перетянули на себя все рычаги государственной власти. 14 июня 1948 года они объединились с социал-демократами, образовав Венгерскую партию трудящихся. Генеральным секретарем Центрального Руководства Венгерской партии трудящихся (ЦР ВПТ) стал Матьяш Ракоши, его заместителями - бывшие коммунисты Михай Фаркаш и Янош Кадар, бывший социал-демократ Дьёрдь Марошан. Имре Надь вошел в Политбюро ЦР ВПТ. Карьера Кадара резко продвинулась. В августе того же года он сменил своего друга и товарища по политбюро ЦР ВПТ Ласло Райка на посту министра внутренних дел. Тут-то и берет начало трагедия Кадара как коммуниста и человека. Заняв кресло Райка, Кадар, видимо, из соображений карьерного роста и самосохранения, принял самое активное участие в фабрикации его "дела". В докладной министру государственной безопасности СССР Виктору Абакумову от 20 июня 1949 года советский советник в Венгрии генерал-лейтенант Михаил Белкин, ссылаясь на сообщение советских агентов, начальника Управления государственной безопасности (УГБ) Венгрии генерал-лейтенанта Габора Петера и его заместителя полковника Эрне Сюч, отмечал: члены политбюро ЦР ВПТ, министр обороны Михай Фаркаш и министр внутренних дел Янош Кадар и "им подчинённые следователи из МВД совершенно сознательно при допросах применяют к арестованным крайние меры физического воздействия (без учёта определённых границ последствий)". "Необъективно и провокационно записываются показания арестованных. Стоит арестованному назвать какую-нибудь фамилию в качестве своего знакомого, как следователь приписывает этой фамилии "шпион", "троцкист" и т.п., из одного дела делают организацию. На объективные замечания нашей агентуры в системе МВД Венгрии о недопустимости таких методов внимание не обращается", - указывал Белкин (Никита Петров, "По сценарию Сталина: роль органов НКВД - МГБ СССР в советизации стран Центральной и Восточной Европы. 1945 - 1953 г.г.", М., РОССПЭН, 2011, стр. 193). Подобные безобразия дали Белкину основание предположить, что показания арестованных "требуют очень тщательной и глубокой проверки со стороны объективного следователя без вмешательства упомянутых выше Фаркаша и Кадара". Фактически подложный, не соответствующий действительности характер обвинений против Райка и его сторонников, как мы видим, не был тайной ни для кого.

Однако служебное рвение Яноша Кадара было замечено и получило поддержку. Когда в начале 1950 года было принято решение о выделении УГБ из МВД в самостоятельное ведомство, Кадар был назначен главным инспектором государственной безопасности. Карьерный рост Кадара вызвал ревность со стороны многих: Фаркаша, Надя и самого Ракоши. При этом агент "Володя" был наиболее опасен. Медленно идущий к самой вершине власти, искушенный в аппаратных интригах и механизмах принятия решений внутри советской правящей верхушки, Надь, как говорили в партийном аппарате, имел и личные основания для ненависти к Кадару. Будучи заведующим отделом административных органов ЦР ВПТ, агент "Володя" не просто обладал всей полнотой информации о положении дел в стране, но и непосредственно курировал деятельность УГБ. Можно предположить, что Надь начал тонкую игру, действуя не напрямую, а через соответствующим образом обработанного Ракоши и ставшего верным союзником Надя Фаркаша. Целью было устранить не только Кадара, но и всех лиц в УГБ, так или иначе связанных с Абакумовым, отношение к которому со стороны московских покровителей "Володи" было весьма прохладным.

Ещё в начале 1950 года через советских советников Ракоши сообщил в Москву, что "вялый, нерешительный" Кадар не внушает ему "политического доверия", поскольку после ареста в 1934 году "за предательское поведение на допросе был исключён из рядов организации". Будто бы Кадар до 1939 года "поддерживал контакт с троцкистами", что в годы войны "предложил распустить венгерскую компартию и вместо неё создать так называемую партию мира", что в 1948-м Кадар неоднократно заявлял, что в Венгрии нет троцкистской опасности, "являясь близким человеком Райка, болезненно переживал его разоблачение". В начале марта Ракоши усилил эти мотивы в письме во внешнеполитическую комиссию ЦК ВКП (б): "Кадар был личным другом Райка и в подполье, и после освобождения страны..." (Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова, Т.А. Покивайлова, "Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа (1949 - 1953). Очерки истории", М., РОССПЭН, 2002, стр. 538).

В итоге в июне 1950 года Янош Кадар был переведён на работу в ЦР ВПТ, а новым министром стал старый коммунист-подпольщик Шандор Зельд. Стартовала массовая "чистка" в системе УГБ. Арестованные в Венгрии 10 октября 1950 года Эрне Сюч и его брат Миклош умерли 21 ноября от жестоких побоев в тюрьме. Смерть арестованных наступила "в результате тяжких увечий". 3 января 1953 года был арестован и Габор Петер. Но ещё до этого за решеткой оказался сам Кадар. 21 апреля 1951 года Ракоши уведомил Сталина, что на состоявшемся заседании политбюро ЦР ВПТ 19 апреля 1951 года с должности был снят старый подпольщик, министр внутренних дел Шандор Зельд, который на следующий день покончил с собой. "Опасаясь, - писал Ракоши, - что член политбюро Кадар и мининдел Каллаи, узнав о самоубийстве Зельда, могут бежать, мы их обоих арестовали" (там же). Преемник Кадара на посту министра внутренних дел бывший подпольщик Шандор Зельд убил мать, жену, детей и застрелился сам после того, как узнал о своем предстоящем аресте. (В.М. Алексеев, "Венгрия-56: прорыв цепи", М., "Независимая газета", 1996, стр. 89). В мае 1951 года Кадар были приговорён к пожизненному тюремному заключению, выйдя из тюрьмы лишь три года спустя.

Раб стабильности

Всё произошедшее во многом изменило мировоззрение Кадара, именно отсюда, мне кажется, идёт его знаменитый лозунг, выдвинутый после трагедии октября 1956 года (антисоветского восстания): "Кто не с нашими врагами, тот с нами". Лозунг, ставший при правлении Кадара реальной политикой, выгодно отличавшей тогдашнюю Венгрию от соседей по социалистическому лагерю. Но именно в событиях тех лет, думается, помимо чисто политических резонов, следует искать истоки непримиримости Кадара к Ракоши, умершему в ссылке в СССР в 1971 году, ибо Кадар так и не дал согласия на возвращение его на родину, и к Имре Надю. Кадар знал, что Имре Надь был человеком Берии. Об этом он сам говорил во время встречи с Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым в сентябре 1985 года. Не мог не знать, что в 1951-м Имре Надь как заведующий отделом административных органов ЦК подписывал вместе с начальником ведомства госбезопасности предложение об аресте Кадара ("Восточный блок и советско-венгерские отношения. 1945-1989 годы", СПб, изд. "Алетейя", 2010, стр.181). Можно предположить, что кроме понимания необходимости отпора и подавления вооруженной контрреволюции отчасти и изложенными выше личными обстоятельствами руководствовался Кадар 1 ноября 1956 года. В этот день он принял главное решение в своей жизни: пришёл в советское посольство и вместе с семью своими соратниками полетел в Москву, где приступил к формированию "Революционного рабоче-крестьянского правительства". Оно формально пригласило через три дня советские войска для свержения правительства Имре Надя. 15 июня 1958 года в ходе закрытого суда был вынесены смертные приговоры Имре Надю и двум его соратникам, на следующий день приведённые в исполнение.

В конце жизни престарелый лидер венгерских коммунистов оказался жертвой собственных товарищей по партийному руководству, действовавших с прямого указания ЦК КПСС. "Со временем в зените славы Янош Кадар стал рабом собственной политики стабильности. Это касалось кадров, привязанности к людям, которые много лет стояли вокруг него. Но ещё важнее стало то, что "бессменный руководитель" начал терять чувство реальности, утратил интерес к обновлению политики. Утратил и политическую смелость. Кадар остался один на вершине власти, а оппонентов давно не было. Ситуация в стране осложнялась. Он это чувствовал, а выхода не находил. Прежний опыт не помогал. Умно рассуждая о необходимости плавной смены главного руководителя в соцстранах, он сам стал препятствием на пути обновления и модернизации политики Венгрии. Ему надо было уходить на отдых в 1980 или 1981 гг., но он затянул до 1988 года... Конец жизни Кадара - это чистая человеческая трагедия. Избранный на специально сконструированный пост председателя ВСРП, а фактически брошенный новым руководством партии на произвол судьбы, физически и духовно немощный старик в условиях кардинального пересмотра оценок событий 1956 года не смог защитить себя. Его полубезумная речь на Пленуме ЦК в апреле 1989 года была таким шагом со стороны глубоко больного человека, хотя в этой речи чувствовалась странная логика. Он ведь сказал, что советским агентом не был, что в 1956-58 гг. погиб не только Имре Надь, до него погибали люди, и что он, Кадар, не уклоняется от своей ответственности. Ему жаль всех погибших. В письме ЦК в апреле 1989 года он просил по суду прояснить его вину за процесс над Имре Надем, но этого не стали делать", - вспоминает бывший посол нашей страны в Венгрии Валерий Мусатов, (там же, стр.179-181). Янош Кадар ушел из жизни 6 июля 1989 года.

Нынче в моде резко критическое отношение к делам и самой личности Кадара. Как мы видим, для этого есть немало оснований. Но не стоит забывать, что он более трех десятков лет стоял у руля своей партии и своей страны, был умным и расчётливым политиком, популярным в народе. Человеческая и политическая трагедия Яноша Кадара - урок всем представителям современных левых. Извлекая уроки из деятельности наших предшественников, никоим образом не стоит забывать об их ошибках. Чтобы они не повторялись вновь и вновь.

23 мая 2012 г.

Владимир Соловейчик http://www.sensusnovus.ru/analytics/2012/05/23/13583.html