БЛИЦ (Бюллетень Левого Информцентра) N 20 (539) от 12 мая 2002 года

Именно эти глобальные тенденции определяют направление и скорость развития социально-политических процессов в России. Новый виток приватизации (банки и ВПК) провоцирует активизацию процессов передела власти и собственности с ее концентрацией в руках наиболее влиятельных монополистических группировок (например, контролировавшийся местным "олигархом" вполне рентабельный Таганрогский металлургический завод подвергся атаке со стороны влиятельной "Альфа-групп" и в борьбе с ней владелец вынужденно вступил в союз с группой МДМ, отдав ей контроль над предприятием). Приватизация же социальной сферы (образования, медицины, ЖКХ и т.д.) провоцирует рост недовольства российских "низов". В этих условиях обострение борьбы в российских "верхах" вновь превращает в норму использование конфликтующими номенклатурными группировками массовых выступлений социального протеста (наиболее масштабный пример - массовые выступления против реформы ЖКХ в Воронеже). Зто резко повышает политическое значение организаций, способных влиять, направлять и контролировать массовые выступления социального протеста - профобъединения (ФНПР, ВКТ, КТР), КПРФ, оргструктуры бывшей радикально-оппозиционной части политического спектра (ТР, РКРП-РПК, РПТ).

Грубо-бесцеремонный американский диктат последних месяцев резко обострил борьбу в российских "верхах" между сторонниками компрадорско-американизаторской и державно-националистической политики, причем и те, и другие недовольны ближайшим окружением президента Путина, которое пытается усилить свои клановые позиции посредством политиканского стравливания компрадоров и державников. Тенденции партстроительства последних месяцев, в первую очередь отказ от создания единой "партии власти" и планы ближнего "клана Путина" по созданию собственной партии, сигнализируют, что президент Путин и его ближайшее окружение теряют контроль над ситуацией в правящей верхушке. Эта ситуация приобретает некоторое сходство с последним годом правления Горбачева, когда тот пытался сохранить власть, стравливая возглавляемых Ельциным "демократов" с олицетворяемыми Лигачевым "партократами". И как и тогда, борющиеся номенклатурные коалиции приступили к поиску инструментов для натравливания будущего массового протестного движения на своих номенклатурных конкурентов: компрадоры создали РПТ, "клан Путина" обхаживает "Трудовую Россию", державники укрепляют связи с РКРП-РПК.

Т.е. проводимая администрацией Путина с сентября 2001 г. политика полного военно-политического (поддержка американской военно-политической экспансии на постсоветском пространстве, осуществляемой под откровенно фальшивым предлогом "войны цивилизованного мира с международным терроризмом" и т.д.) и экономического (форсирование процеса вступления РФ в ВТО и т.д.) подчинения американскому ультраимпериализму ускоряет "аргентинизацию России" способствуя одновременно как росту социальной напряженности в "низах", так и обострения политической борьбы в "верхах" российского общества. Вызванное обострением арабо-израильского конфликта повышение мировых цен на нефть лишь отдаляет, но не ликвидирует угрозу возникновения в самом ближайшем будущем острого политического кризиса "верхов" одновременно с социальным взрывом "низов", т.е. непосредственной революционной ситуации.

Какие же варианты выхода из назревшего революционного кризиса предлагают политические силы современной России, в первую очередь традиционно оппозиционное комдвижение?

Хотя массовая база российского комдвижения является конгломератом сторонников революции или очень радикальной реформы, опирающиеся на нее партии вряд ли могут рассматриваться как сила, предлагающая стране хотя бы реформистский выход из нынешнего революционного кризиса. Руководство КПРФ и, следовательно, партия в целом, на данный момент не является даже реформистской. КПРФ потеряла организационное единство, и фракции ее руководства в борьбе между собой из коньюнктурных сображений блокируются с группировками "партий власти", тяготеющими не только к компромиссному, но и контрреволюционному вариантам выхода из кризиса. Примером такой борьбы могут служить губернаторские выборы в Пензе, где победу поддержанному "Единой Россией" (отобравшей у КПРФ руководство думским аппаратом и ключевыми комитетами) действующему губернатору В. Бочкареву с преимуществом в 2% над лидером ДПА В. Илюхиным обеспечили противники Илюхина внутри КПРФ, с подачи своих союзников в "партии власти" выдвинувшие 3 альтернативных кандидатов-коммунистов - В. Беспалова, А. Долганова и В. Куликова. Взаимное подсиживание и предательство в верхушке КПРФ стало нормой, поэтому можно согласиться с теми лидерами КПРФ, которые утверждают, что ситуация вокруг Г. Селезнева расколом партии не грозит. Столь же коньюнктурна и политика заявляющего о своей революционности, но фактически борющегося за право юридически самостоятельно участвовать в выборах руководства левокоммунистических партий. Так, столкнувшись с претензиями Минюста к своей слишком революционной программе (видимо за невозможностью предъявить какие-либо организационные и финансовые претензии) руководство РКРП-РПК ничем не проявляет своей революционности именно в момент революционного кризиса и ограничивает свою реальную активность созданием избирательного блока под эгидой СКП-КПСС О. Шенина, который только что заявил о готовности принять в КПС исключаемого из КПРФ Г. Селезнева. Не получившая же ожидаемой поддержки от КПРФ анпиловская "Трудовая Россия" в гораздо большей степени сохранила радикальность тактики, но лихорадочные поиски союзников, способных обеспечить вожделенную регистрацию, привели ее к утере стратегических ориентиров, впрочем, не до такой степени, чтобы использующие ее кланы "партии власти" рискнули помочь ей зарегистрироваться.

Таким образом, претендующие на оппозиционность политические структуры сейчас не выдвигают реальной программы реформистского либо революционного выхода из назревшего кризиса, и эти варианты следует искать внутри нынешней "партии власти".

Хотя три готовящихся к использованию массового протестного движения номенклатурно-бюрократические коалиции в некоторой степени тяготеют к одному из вариантов выхода из назревающего революционного кризиса (компрадоры из ельцинской "семьи" - контрреволюционный, "клан Путина" - компромиссный, ориентирующиеся на А. Г. Лукашенко державники - реформистский), эта привязка не является жесткой в силу деидеологизированности и корпоративно-верхушечного характера данных оргцентров, что подтверждается, в частности, нынешней приватизационной лихорадкой в Белоруссии. А при отсутствии мощной политической силы, способной использовать массовое протестное движение революционного периода хотя бы для реформы нынешнего режима результатом нынешней революционной ситуации вполне может стать гибель не только страны как государственно-политического образования, но и большинства населяющих его народов. Для этого достаточно консервации на несколько десятков лет нынешних демографических тенденций, непосредственно определяемых социальной политикой существующего режима.

12 мая 2002 г.